По данным беларусских правозащитников, в мае 2025 года по «политическим» статьям в заключении находится более 170 женщин. Из них «Зеркало» насчитало около 40 тех, у кого нет детей, хотя их возраст еще позволяет стать матерью. Сделать это, будучи в колонии, очевидно, крайне маловероятно — в связи с этим спросили у экс-политзаключенных беларусок о том, насколько остро для них стоит вопрос, успеют ли они стать мамами.
Все имена изменены по соображениям безопасности.
«Ребенка-то и родить не так просто, а нужно еще найти от кого»
Дарья провела в колонии почти три года. По ее словам, вопрос рождения детей среди молодых заключенных женщин актуален. Причем не только тех, кто сидит по «политическим» статьям.
— Девочки из моего отряда, которым было лет по 25−27 и со сроками по 10 лет, переживали о том, что по выходе они уже вряд ли смогут создать счастливую семью, — рассказывает собеседница «Зеркала». — Ребенка-то и родить не так просто, а нужно еще найти от кого.
Слова Дарьи подтверждает и экс-политзаключенная Татьяна, которая провела в заключении два с половиной года. За решетку она попала в 26 лет.
— В Беларуси тема заключения женщин вообще очень табуирована. Если ты попала в тюрьму, то автоматически становишься зэчкой, которая не может быть хорошей мамой, хорошим человеком, и будто не имеешь права на семью и личное счастье, — объясняет Татьяна. — В заключении все девочки это тоже чувствуют и понимают, ведь много от кого отказываются семьи и друзья. Конечно, после такого все переживают, как они найдут себе нормального партнера, от которого можно родить, даже если они выйдут на свободу не через 10 лет, а, допустим, через три. Были девочки, которые буквально подсчитывали, сколько им будет лет и успеют ли они стать мамами.
Ранее практически о том же самом «Зеркалу» рассказывала активистка Алана Гебремариам. Она говорила, что после колонии невозможно вернуть себе ту же личность, которая была до задержания и приговора суда. По словам Гебремариам, заключенным беларускам в колонии «постоянно вдалбливают мысль, что „нормальные“ женщины в колонии не сидят, поэтому они даже не женщины, а животные».
Можно ли забеременеть в колонии, если не хочется «терять время» и есть партнер
Теоретически забеременеть в колонии можно.
Если у заключенной женщины нет никаких нарушений распорядка колонии и она в официальном браке, то в течение года она может попасть три раза на краткосрочные свидания и еще три — на длительные. Саму комнату для последних одна из собеседниц «Зеркала» описывает как «ничего особенного» — окно, две кровати, батарея, стол, два стула, шкафчик с посудой, общая кухня и горячая вода.
Но далеко не каждая готова пойти на беременность в колонии. Одна из причин — с таким уровнем медицины, который доступен там, сохранить свое женское здоровье очень трудно (причем даже и без беременности). А по словам Дарьи, из-за постоянного стресса, который сопровождает женщин в колонии, забеременеть еще и не так уж просто.
— У меня был нарушен менструальный цикл — месячные шли один раз в три месяца. У многих женщин там месячные вообще отсутствуют, — замечает Дарья. — За нами была закреплена гинеколог, к которой никто не хотел ходить, потому что она проводила процедуры очень болезненно. После ее приема мне действительно было больно ходить.
Татьяна же добавляет, что и до заключения у нее были переживания насчет возможности родить ребенка. Сейчас они еще больше обострились, хотя прошло уже около года после того, как беларуска вышла на свободу.
— У меня есть ряд заболеваний, которые и так усложняли задачу будущему деторождению. У меня есть миома (доброкачественная опухоль матки, которая может препятствовать нормальному развитию беременности. — Прим. ред.) и холестаз (нарушение работы желчного пузыря, влияющее на общее здоровье. — Прим. ред.). Да, с такими болезнями люди тоже вынашивают детей и рожают. Но когда меня задержали, я вначале пробыла на Окрестина 25 суток — и все время провела на холодном полу, что не могло не отразиться на организме. Сейчас, когда я начинаю заболевать немного, у меня сразу болит внизу живота, чего раньше не было. Теперь мне предстоит долгий путь лечения, так как не до конца понятно, что с моими яичниками.
«Сами сотрудники понимают, что роды в колонии — это, мягко говоря, жестко»
Если кто-то из заключенных женщин все же ждал ребенка (такие случаи в Беларуси бывают), то статус будущей матери не давал никаких поблажек, говорит экс-политзаключенная Мария, которая провела в колонии два года.
— Даже во время беременности женщина продолжает работать на фабрике, выстаивать на проверках при любых погодных условиях, дежурить по отряду. Примерно за месяц-полтора до родов ее освобождают от работы, но не от дежурств, — подчеркивает Мария. — На роды заключенную должны отвезти в городскую больницу, но из-за специфики и сложности транспортировки осужденных бывает, что роды начинаются прямо в колонии.
По словам Марии, из того, что она видела сама — если у женщины все в порядке, ее снова переводят в колонию уже на третий день после родов, а ребенок остается в больнице еще на несколько недель, после чего его переводят в Дом ребенка на территории колонии. Как следствие, у женщины нет возможности даже покормить малыша грудью. О таком же порядке в колонии рассказывали и другие заключенные.
После выписки из больницы перед мамой встает выбор: либо отдать ребенка близким родственникам или людям, которые могут взять над ним опеку до момента освобождения матери, либо воспитывать его в колонии. Но последнее обычно разрешено только до трех лет: если срок заключенной к тому моменту не истечет, то ребенка все равно придется отдавать на воспитание родственникам.
Татьяна подтверждает: она помнит один случай, как стала свидетельницей начала родов у осужденной.
— Одним летним днем мы с «политическими» девочками стояли и ждали проверки. Все политзаключенные каждый день ее проходят: нам нужно назвать свое имя, статьи, по которым осудили, начало срока и конец. Мы вышли двумя отрядами и ждали долго, пока нас проверят, к нам никто не приходил. Уйти сами мы не можем, потому что это серьезное нарушение. В итоге мы попросили работников колонии узнать и рассказать нам, что происходит. Оказалось, что осужденная рожает.
Как говорит Татьяна, «сами сотрудники понимают, что роды в колонии — это, мягко говоря, жестко». Собеседница также вспоминает случай, когда женщина, сидящая по «политической» статье, после свидания заподозрила у себя беременность.
— И ее очень коробило, что она могла забеременеть в таком месте, — отмечает собеседница. — Тогда она пошла к врачу и рассказала о своих подозрениях, после чего администрация оперативно стала действовать и отправила женщину на сдачу крови и тестов на беременность. Они будто сами испугались этого.
Отметим, что все описанное происходит на фоне государственной демографической политики, когда в последнее время беларусок активно призывают рожать — причем как можно больше. Кроме того, в марте 2025 года представительница провластного Беларусского союза женщин Ольга Шпилевская заявила, что средний возраст рождения первенца в Беларуси — 27 лет, а в Минске — 30. По ее мнению, это слишком поздно.
— К этому времени нужно родить хотя бы двоих детей. Мы пропагандируем семью среди молодежи, — сказала чиновница.
В свою очередь председательница Совета Республики Наталья Кочанова призывает к мерам, направленным на «стабилизацию и улучшение демографической ситуации, повышение рождаемости, укрепление института семьи и брака». Как эти слова соотносятся с ситуацией, заложницами которой из-за действий государства становятся политзаключенные женщины, чиновницы, как обычно, не упоминают.
